«Хотел защитить пациента, пришлось защищать себя»: врач covid-бригады ответил на вопросы о конфликте в моностационаре Читы

“Сейчас ситуация доведена до абсурда”

− Михаил, расскажите вкратце о ситуации, которая произошла в приемном покое городской больницы?

− Перевозил пациентку из госпиталя ветеранов в первую горбольницу для проведения компьютерной томографии (далее − КТ), так как для контроля динамики заболевания периодически приходится это делать. На подъезде к горбольнице пациентка начала жаловаться на чувство першения, дискомфорт в горле. Когда мы заехали на территорию горбольницы, пришли в приёмный покой, она конкретно начала задыхаться, говорит: «Я не могу дышать, я задыхаюсь, помогите мне». Я обратился в приемный покой, что привез пациентку на КТ, но сейчас у неё приступ удушья, надо оказать помощь. Первый раз вообще никто на меня не отреагировал, после второго раза, когда я сделал это более настойчиво, одна женщина соизволила оторваться от своих дел и в некорректной манере начала со мной общаться. Вместо того, чтобы своевременно оказать помощь, начала спрашивать, зачем я её привез, почему я сам этого не сделал. Я говорю: «Окажите помощь пациентке! Преднизолон тот же самый поставьте!», она отвечает: «Ну, да, конечно…». Рукой махнула, начала со мной пререкаться, после чего я был вынужден с ними ссориться, разразился скандал. После скандала к пациенту подбежали сразу же человек пять, начали осматривать, оценивать её состояние, оказывать помощь. Оказался там и врач-реаниматолог, который определил её в реанимационное отделение. 

− В своём видео вы сказали, что вам поступали жалобы от читинцев, что в горбольнице действительно есть место хамству. Как много было негативных отзывов об этом учреждении? И в чем они заключались? 

− После моего видеообращения у меня весь Direct взорван был, и достаточно много комментариев под записью, также достаточно много комментариев под публикациями других информационных агентств, которые поделились моим видео. В первую очередь, люди жалуются на грубое отношение. Допустим, могло быть так, что помощь оказана своевременно, но с неподобающим поведением, то есть присутствуют грубость, хамство, словно пациенты чем-то обязаны. Второй момент − не всегда своевременное оказание медицинской помощи, долгое ожидание. На счет этого я, конечно, могу по своему опыту сказать, что, к сожалению, не всегда удаётся своевременно оказать плановую помощь в короткие сроки, потому что бывает так, что пациентов очень много. Но в данном случае была неотложная помощь. 

“Эта жалоба послужила катализатором дальнейших действий”

− Большинство людей вашу позицию поддержали, а поступали ли осуждения в ваш адрес? 

− Если говорить в процентном соотношении, то процентов десять поступали сообщения с осуждениями. Кто осуждает? Бо́льшая часть − это видимо товарищи или друзья тех людей, которых я упомянул в видео, к работе которых у меня была претензия. Также определённый процент работников городской больницы №1, но хочу акцентировать внимание на том, что в моём обращении говорилось про конкретных людей, которые находились тогда в приёмном отделении и в тот день, 22 декабря там работали. Также у меня есть немало знакомых врачей, которые достойно работают. И есть отзывы от работников горбольницы, которые со мной согласны.

− В Министерство здравоохранения на вас поступила жалоба, вас вызывают на разъяснительную беседу. Что она из себя представляет и какие последствия может за собой повлечь? 

− На следующий день после публикации моей видеозаписи, главный врач учреждения, в котором я сейчас работаю, сказала, что на меня написана жалоба, и по этой жалобе меня будут вызывать в Минздрав на этическую комиссию. Я довольно смутно представляю, как она проходит, но предполагаю, что соберётся определённый коллектив и будет высказывать мне слова по поводу недопустимости вынесения таких моментов на всеобщее обозрение. 

Я сомневаюсь, что эта беседа может повлечь какие-то юридические последствия, но все мы знаем, что теоретически она может повлиять на дальнейшие мои рабочие моменты. Тут я могу только предполагать. Хочу отметить, что на эту комиссию вообще можно не ходить, как рассказали мне некоторые люди. 

Я хотел ограничиться первым видеообращением, которое было опубликовано с целью дать сигнал руководству поработать с персоналом, если бы последовала адекватная реакция, на этом было бы всё. Эта жалоба на меня, она послужила катализатором дальнейших действий. 

 “Не стоит путать причинно-следственную связь насчёт этики”

− Что, в свою очередь, собираетесь делать вы, какие меры предпринимать, как будете отстаивать свои права? 

− Свои меры, в определённой степени, я уже сделал, потому как реакция моя была неожиданная. От меня видимо ожидали, что я испугаюсь, удалю видео и замолчу и, скажем так, «сяду на дно». Но я очень уверен в своей правоте, я всё говорю искренне, так, как было. В принципе, все вопросы можно закрыть, если предоставят записи камер видеонаблюдения с приёмного отделения. Более того, я вышел на связь с пациенткой, я её нашёл, она сказала, что, как только у неё нормализуется здоровье, она готова подтвердить, как всё развивалось. 

Конечно, я не стал молчать, опубликовал после этого второе видеообращение, в котором я упомянул про вызов и про то, что меня пытаются выставить виноватым. 

Опять же не стоит путать причинно-следственную связь насчёт этики, что я «заложил» коллег. Во-первых, я людей, которые так себя ведут с пациентами и другими врачами, за коллег не считаю. А, во-вторых, если бы их поведение было этичным, с моей стороны не поступило бы никакого видеообращения. 

Я обратился к средствам массовой информации, широко намерен освещать эту проблему и, если это будет развиваться дальше и руководство не посчитает нужным разумно поступить и поработать со своим персоналом с приёмного отделения, я буду дальше защищать свои честь и достоинство, вплоть до обращения в суд. Контакты грамотных юристов мне уже подсказали.

− По факту, вы хотели защитить пациента, а, в конце концов, сами оказались виноватым. Как вы думаете, почему люди решили обвинить врача в том, что он, по сути, защищает человека? 

− Сейчас вообще ситуация доведена до абсурда. Как я уже сказал, эти люди думали, что жалобой на меня и давлением они меня смогут заткнуть, всё это тихо пройдёт, никто ничего не узнает, всё останется по-прежнему. Сейчас это дело приняло широкую огласку и самое разумное было бы − поработать с персоналом. Но им проще свести всё на меня, закрыть все факты относительно поведения персонала, относительно того, что они грубили и не сразу начали оказывать помощь. Начать зацикливаться на том, что я зря сделал своё видеообращение и на том, что, якобы, я должен был оказывать первую помощь. На момент, когда пациентка находилась со мной в автотранспорте, она предъявляла жалобы на чувство дискомфорта, кашель и першение в горле, это может быть симптомом различных заболеваний, на тот момент она была в сознании, в активном положении и разговаривала, соответственно, в этот момент у неё не было приступа удушья и анафилаксии. Мы как раз уже подъезжали к приёмному отделению, там обследовать пациентку и оказать ей помощь можно в гораздо лучшем объеме, нежели в транспорте, тем более пациентка была в активном положении. Когда мы пересекли порог приёмного отделения и уже заходили внутрь, пациентка сказала, что задыхается, и ей нужна помощь.

“Главное − настрой и ответственно к этому подойти”

− Расскажите, в целом, о своей работе: чем вы занимаетесь, в чем заключается работа, как давно вы уже там? 

− Я работаю врачом-дежурантом, заступаем на дежурство на сутки, заходим посменно: 4 часа находимся в зоне заражения в полном обмундировании средствами индивидуальной защиты и 4 часа находимся в чистой зоне − отдыхаем. И так все сутки. Что входит в наши обязанности: заходим мы, как правило, по двое − один врач принимает пациентов в приёмном отделении, описывает, назначает лечение, определяет, в какую палату они пойдут, другой врач отвечает за состояние пациентов, которые уже находятся в отделении, делает обход, смотрит всё ли в порядке по лечебным назначениям, как самочувствие у пациентов, смотрит показатели давления, сатурации, температуру.  

В госпитале ветеранов я работаю с октября, а в первую волну я работал в кожно-венерологическом диспансере, когда там разворачивали моностационар. 

− Насколько нам известно, по специальности вы врач-дерматовенеролог. Насколько вам было сложно перестроиться с одной деятельности на другую? 

− Для работы с covid-пациентами проводится отдельное обучение, после чего получаешь удостоверение о том, что ты прошел данную учебу, то есть это официальный документ, просто так туда никого не возьмут работать. Конечно, после учёбы ты более или менее подготовлен, но на практике как всегда есть какие-то моменты, скажем так, притереться, привыкнуть, пациенты тут уже другого профиля, препараты назначаются другого профиля, нежели в дерматовенерологии, но всё вполне возможно. Главное − настрой и к этому ответственно подойти. 

− Спасибо за беседу! Желаем вам успехов в этом деле!